от что я так долго пытался в Питере вспомнить:

Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.

Это меня поперло где-то возле Казанского собора, кажется. Хотя, нет. Возле него мы купили Глинтвейна и пошли по Ломоносова, куда глаза глядят. Так вот там через речку есть замечательный пешеходный мостик, с чугунными перилами и висящими цепями. Вот тогда-то на меня и накатила пушкинская романтика.